Туризм

Южный Урал.По следам Серебряного копытца.

Ну вот наконец и удалось осуществить еще одну поездку по Родному краю, на этот раз побывали в гостях у наших соседей в г. Миасс, а именно посетили Ильменский минералогический музей.
Наша компания на Ильменском хребте.

История изучения Ильмен началась более 200 лет назад, и история эта захватывающе интересна и порой напоминает хороший детектив, с головокружительным сюжетом. Здесь искали одно, а находили другое; открывали минералы, которые затем "исчезали" на десятилетия и не всегда "появлялись" вновь; на одном и том же материале создавали взаимоисключающие научные теории.
Двести с лишним лет назад, в смутное время пугачевщины и крестьянских волнении, казак Чебаркульской крепости Прутов нашел в лесах у Ильменского озера необычный камешек, как тогда говорили- «чистой воды». Камень оказался топазом, одним из самых дорогих и модных в то время самоцветов. Началась "каменная лихорадка". За короткий срок в Ильменах были обнаружены берилл, аквамарин, амазонит, фенакит; налажена интенсивная добыча топазов.
Кварц

Однако уже в начале 19 века топазовые копи были полностью выработаны, и, кто знает, какая судьба ожидала бы этот край в будущем. Но молва о редкостных камнях из "дикой Сибири" докатилась до Европы. То было время, когда на смену эпохе великих географических открытий приходила другая - открытий геологических. Жажда знаний заставляла ученых неустанно путешествовать по свету, описывая минералы и горные породы, составляя геологические карты, открывая - попутно - новые месторождения. На этом поприще ученых-профессионалов часто опережали купцы и просто любители камня. Тон в горных науках тогда задавали немцы. Заинтересовавшись ходившими по Европе слухами о немыслимых богатствах далекой уральской земли и желая придать им реальную форму, в двадцатых годах 19 века Ильменские горы один за другим посетили торговец из Любека Иоганес Менге и академик Александр Гумбольдт. Последнего сопровождал профессор Берлинского университета Густав Розе. Это было началом второго рождения Ильмен.

Двадцатый век принес с собой осознание того, что природа отнюдь не бесконечна, и богатства ее рано или поздно иссякнут. В 1912 году, группа ученых во главе с академиком В. И. Вернадским, пыталась добиться запрещения частным лицам производить в Ильменах горные работы, но лишь 14 мая 1920г. был подписан декрет Ссвнаркома РСФСР, в котором южная часть Ильменски х гор «ввиду исключительного научного значения Ильменских гор на Южном Урале у реки Миасс и в целях охранения их природных минеральных богатств» объявлялась минералогическим заповедником.

Территория заповедника представляет собой своеобразный «минералогический музей в природе». Здесь, на площади всего в несколько сот квадратных километров, по прихоти природы сосредоточены чуть ли не все известные геологам горные породы и огромное число самых разнообразных минералов. Минеральные богатства вскрыты здесь горными выработками – копями, как бы кладовыми естественного музея, доступного для наблюдения и изучения. Около 400 копей объединяют более 600 горных выработок. В 1882г. Ильменские минеральные копи были пронумерованы М. П. Мельниковым. На его карту нанесено 87 копей. С тех пор эта нумерация не менялась, а только последовательно дополнялась, и каждая вновь открытая копь получала очередной порядковый номер. Карта М. П. Мельникова охватывает южную, историческую, часть Ильменского заповедника. Ведь первоначально северная его граница проходила по р. Белой, а длина западной составляла чуть более трети от современной. Именно здесь до сих пор сохранились старинные слюдяные и топазовые копи времен казака Прутова. Территории севернее р. Белой были присоединены к заповеднику значительно позднее. Здесь располагалось около сотни горных выработок, из которых во время первой мировой войны для нужд Златоустовского металлургического завода добывался абразивный корунд. А в последнее время именно в этих местах ильменская земля подарила людям новые сокровища: гигантские кристаллы берилла, уникальные образцы сапфировидного корунда, изумительной красоты поделочный камень - "солнечный" нефелин.
Поделки из камня

В настоящее время Ильменский заповедник является одним из старейших на Урале научных учреждений. Сегодня заповедник – это природоохранное, научно-исследовательское государственное учреждение со статусом института в составе Уральского отделения Российской Академии наук. Одной из его важнейших задач является изучение геологии и минералогии Ильмено-Вишневогорского комплекса. Всего на территории заповедника обнаружено более 270 минеральных видов и около 70 горных пород. За последние 40 лет в заповеднике было открыто несколько новых для науки минералов.
На территории Ильмен открыто 18 новых для науки минералов.

Был найден в Ильменах и один из редчайших ювелирных камней - это черный звездчатый корунд. Некоторые из корундов проявляют эффект совершенно необычный: при определенном освещении внутри кристалла возникает световая фигура в виде звезды. Добывают звездчатые корунды главным образом в Таиланде и на Шри-Ланке. Найденный на территории заповедника звездчатый корунд, по яркости не уступал азиатским. Позже обнаружили корунды со звездами из 12 лучей, а некоторые камни светились совершенно новым образом, не отмеченным больше нигде в мире: двумя 6-конечными звездами, нанизанными на один луч.

На первом этаже также находится лекционный зал, который является визит-центром музея, в нем проходят научные конференции, семинары, школы, лекции, встречи со школьниками, учеными, любителями природы. В зале демонстрируются компьютерные лекции, научно-популярные видеофильмы о природном комплексе заповедника, организуются выставки.

Второй этаж занимают экспозиции Ильменского заповедника. В Ильменском зале - образцы горных пород и минералов Ильменских гор.Рядом с этим залом – коллекция минералов из аналогичных Ильменам комплексов: Вишневогорского, Ловозерского и Хибинского массивов, во втором зале представлена история открытия и изучения этого уникального уголка нашей земли.

На третьем этаже, в биологическом зале расположена одна из крупнейших в России объемных диорам, которая демонстрирует видовое биоразнообразие и ландшафтные комплексы заповедника и сопредельных с ним территорий Южного Урала. В диораме представлены типичные виды животного и растительного мира заповедника, некоторые виды показаны биогруппами: «Лисиный выводок возле норы», «Нападение волков на косулю», «Глухариный ток», «Бобры возле хатки». В остальной части зала, в малых диорамах и витринах, показано разнообразие фауны и флоры заповедника и Челябинской области. В центре зала в небольших витринах можно познакомиться с коллекциями яиц, гнёзд, редких видов растений, различных типов лишайников, а также некоторыми видами летучих мышей
Ежегодно музей принимает около шестидесяти тысяч посетителей, большая часть которых знакомится с музеем благодаря группе экскурсоводов.
За последние годы музей посетили жители более 40 городов Российской федерации и представители 39 стран мира.По материалам саита Ильменского минералогического музея(Неподдельный интерес)

Перед поездкой детям рассказали сказ Бажова:
Серебряное копытце ну и естественно они сделали вывод что козлик этот жил именно в Ильменских горах, а вот о чем этот сказ и почему они так решили смотрите сами.
Итак, жил в нашем заводе старик один, по прозвищу Кокованя.
Семьи у Коковани не осталось, он и придумал взять в дети сиротку. Спросил у соседей — не знают ли кого, а соседи и говорят:
— Недавно на Глинке осиротела семья Григория Потопаева. Старших-то девчонок приказчик велел в барскую рукодельню взять, а одну девчоночку по шестому году никому не надо. Вот ты и возьми её.
— Несподручно мне с девчонкой-то. Парнишечко бы лучше. Обучил бы его своему делу, пособника бы растить стал. А с девчонкой как? Чему я её учить-то стану?
Потом подумал-подумал и говорит:
— Знавал я Григорья, да и жену его тоже. Оба весёлые да ловкие были. Если девчоночка по родителям пойдёт, не тоскливо с ней в избе будет. Возьму её. Только пойдёт ли?
Соседи объясняют:
— Плохое житьё у неё. Приказчик избу Григорьеву отдал какому-то горюну и велел за это сиротку кормить, пока не подрастёт. А у того своя семья больше десятка. Сами не досыта едят. Вот хозяйка и взъедается на сиротку, попрекает её куском-то. Та хоть маленькая, а понимает. Обидно ей. Как не пойдёт от такого житья! Да и уговоришь, поди-ка.
— И то правда, — отвечает Кокованя. — Уговорю как-нибудь.
В праздничный день и пришёл он к тем людям, у кого сиротка жила. Видит — полна изба народу, больших и маленьких. У печки девчоночка сидит, а рядом с ней кошка бурая. Девчоночка маленькая, и кошка маленькая и до того худая да ободранная, что редко кто такую в избу пустит. Девчоночка эту кошку гладит, а она до того звонко мурлычет, что по всей избе слышно. Поглядел Кокованя на девчоночку и спрашивает:
— Это у вас Григорьева-то подарёнка?
Хозяйка отвечает:
— Она самая. Мало одной-то, так ещё кошку драную где-то подобрала. Отогнать не можем. Всех моих ребят перецарапала, да ещё корми её!
Кокованя и говорит:
— Неласковые, видно, твои ребята. У ней вон мурлычет.
Потом и спрашивает у сиротки:
— Ну как, подарёнушка, пойдёшь ко мне жить?
Девчоночка удивилась:
— Ты, дедо, как узнал, что меня Дарёнкой зовут?
— Да так, — отвечает, — само вышло. Не думал, не гадал, нечаянно попал.
— Ты хоть кто? — спрашивает девчоночка.
— Я, — говорит, — вроде охотника. Летом пески промываю, золото добываю, а зимой по лесам за козлом бегаю, да всё увидеть не могу.
(Яшма)

— Застрелишь его?
— Нет, — отвечает Кокованя. — Простых козлов стреляю, а этого не стану. Мне посмотреть охота, в котором месте он правой передней ножкой топнет.
— Тебе на что это?
— А вот пойдёшь ко мне жить, так всё и расскажу. Девчоночке любопытно стало про козла-то узнать. И то видит — старик весёлый да ласковый. Она и говорит:
— Пойду. Только ты эту кошку, Мурёнку, тоже возьми. Гляди, какая хорошая.
— Про это, — отвечает Кокованя, — что и говорить. Такую звонкую кошку не взять — дураком остаться. Вместо балалайки она у нас в избе будет.
Хозяйка слышит их разговор. Рада-радёхонька, что Кокованя сиротку к себе зовёт. Стала скорей Дарёнкины пожитки собирать. Боится, как бы старик не передумал. Кошка будто тоже понимает весь разговор. Трётся у ног-то да мурлычет: “Пр-равильно придумал. Пр-равильно”.
Вот и повёл Кокованя сиротку к себе жить. Сам большой да бородатый, а она махонькая, и носишко пуговкой. Идут по улице, и кошчонка ободранная за ними попрыгивает.
Так и стали жить вместе дед Кокованя, сиротка Дарёна да кошка Мурёнка. Жили-поживали, добра много не наживали, а на житьё не плакались, и у всякого дело было. Кокованя с утра на работу уходил, Дарёнка в избе прибирала, похлёбку да кашу варила, а кошка Мурёнка на охоту ходила — мышей ловила. К вечеру соберутся, и весело им.
( у стендов музея)

Старик был мастер сказки сказывать. Дарёнка любила те сказки слушать, а кошка Мурёнка лежит да мурлычет: “Пр-равильно говорит. Пр-равильно”.
Только после всякой сказки Дарёнка напомнит:
— Дедо, про козла-то скажи. Какой он?
Кокованя отговаривался сперва, потом и рассказал:
— Тот козёл особенный. У него на правой передней ноге серебряное копытце. В каком месте топнет этим копытцем, там и появится дорогой камень. Раз топнет — один камень, два топнет — два камня, а где ножкой бить станет — там груда дорогих камней.
Сказал это, да и не рад стал. С той поры у Дарёнки только и разговору что об этом козле.
— Дедо, а он большой?
Рассказал ей Кокованя, что ростом козёл не выше стола, ножки тоненькие, головка лёгонькая. А Дарёнка опять спрашивает:
— Дедо, а рожки у него есть?
— Рожки-то, — отвечает, — у него отменные. У простых козлов на две веточки, а у этого — на пять веток.
— Дедо, а он кого ест?
— Никого, — отвечает, — не ест. Травой да листом кормится. Ну, сено тоже зимой в стожках подъедает.
— Дедо, а шёрстка у него какая?
— Летом, — отвечает, — буренькая, как вот у Мурёнки нашей, а зимой серенькая.
Стал осенью Кокованя в лес собираться. Надо было ему поглядеть, в которой стороне козлов больше пасётся. Дарёнка и давай проситься:
— Возьми меня, дедо, с собой! Может, я хоть сдалека того козлика увижу.
Кокованя и объясняет ей:
— Сдалека-то его не разглядишь. У всех козлов осенью рожки есть. Не разберёшь, сколько на них веток. Зимой вот — дело другое. Простые козлы зимой безрогие ходят, а этот — Серебряное Копытце — всегда с рожками, хоть летом, хоть зимой. Тогда его сдалека признать можно.
Этим и отговорился. Осталась Дарёнка дома, а Кокованя в лес ушел.
(зал минералов)

Дней через пять воротился Кокованя домой, рассказывает Дарёнке:
— Ныне в Полдневской стороне много козлов пасётся. Туда и пойду зимой.
— А как же, — спрашивает Дарёнка, — зимой-то в лесу ночевать станешь?
— Там, — отвечает, — у меня зимний балаган у покосных ложков поставлен. Хороший балаган, с очагом, с окошечком. Хорошо там.
Дарёнка опять спрашивает:
— Дедо, а Серебряное Копытце в той же стороне пасётся?
— Кто его знает. Может, и он там.
Дарёнка тут и давай проситься:
— Возьми меня, дедо, с собой! Я в балагане сидеть буду. Может, Серебряное Копытце близко подойдёт — я и погляжу.
Старик сперва руками замахал:
— Что ты! Что ты! Статочное ли дело зимой по лесу маленькой девчонке ходить! На лыжах ведь надо, а ты не умеешь. Угрузнешь в снегу-то. Как я с тобой буду? Замёрзнешь ещё!
Только Дарёнка никак не отстаёт:
— Возьми, дедо! На лыжах-то я маленько умею. Кокованя отговаривал-отговаривал, потом и подумал про себя: “Сводить разве? Раз побывает — в другой не запросится”.
Вот он и говорит:
— Ладно, возьму. Только, чур, в лесу не реветь и домой до времени не проситься.
Как зима в полную силу вошла, стали они в лес собираться. Уложил Кокованя на ручные санки сухарей два мешка, припас охотничий и другое, что ему надо. Дарёнка тоже узелок себе навязала. Лоскуточков взяла кукле платье шить, ниток клубок, иголку да ещё верёвку. “Нельзя ли, — думает, — этой верёвкой Серебряное Копытце поймать?”
Жаль Дарёнке кошку свою оставлять, да что поделаешь! Гладит кошку-то на прощанье, разговаривает с ней:
— Мы, Мурёнка, с дедом в лес пойдём, а ты дома сиди, мышей лови. Как увидим Серебряное Копытце, так и воротимся. Я тебе тогда всё расскажу.
Кошка лукаво посматривает, а сама мурлычет: “Пр-ра-вильно придумала. Пр-равильно”.
Пошли Кокованя с Дарёнкой. Все соседи дивуются:
— Из ума выжил старик! Такую маленькую девчонку в лес зимой повёл!
Как стали Кокованя с Дарёнкой из заводу выходить, слышат — собачонки что-то сильно забеспокоились. Такой лай да визг подняли, будто зверя на улицах увидали. Оглянулись, — а это Мурёнка серединой улицы бежит, от собак отбивается. Мурёнка к той поре поправилась. Большая да здоровая стала. Собачонки к ней и подступиться не смеют. Хотела Дарёнка кошку поймать да домой унести, только где тебе! Добежала Мурёнка до лесу, да и на сосну. Пойди поймай! Покричала Дарёнка, но не могла кошку приманить. Что делать? Пошли дальше. Глядят — Мурёнка стороной бежит. Так и до балагана добралась.
(Карта сокровищ)

Вот и стало их в балагане трое. Дарёнка хвалится:
— Веселее так-то.
Кокованя поддакивает:
— Известно, веселее.
А кошка Мурёнка свернулась клубочком у печки и звонко мурлычет: “Пр-равильно говоришь. Пр-равильно”.
Козлов в ту зиму много было. Это простых-то. Кокованя каждый день то одного, то двух к балагану притаскивал. Шкурок у них накопилось, козлиного мяса насолили — на ручных санках не увезти. Надо бы в завод за лошадью сходить, да как Дарёнку с кошкой в лесу оставить! А Дарёнка попривыкла в лесу-то. Сама говорит старику:
— Дедо, сходил бы ты в завод за лошадью. Надо ведь солонину домой перевезти.
Кокованя даже удивился:
— Какая ты у меня разумница, Дарья Григорьевна! Как большая рассудила. Только забоишься, поди, одна-то.
— Чего, — отвечает, — бояться! Балаган у нас крепкий, волкам не добиться. И Мурёнка со мной. Не забоюсь. А ты поскорее ворочайся всё-таки!
Ушёл Кокованя. Осталась Дарёнка с Мурёнкой. Днём-то привычно было без Коковани сидеть, пока он козлов выслеживал... Как темнеть стало, запобаивалась. Только глядит — Мурёнка лежит спокойнёхонько. Дарёнка и повеселела. Села к окошечку, смотрит в сторону покосных ложков и видит — от лесу какой-то комочек катится. Как ближе подкатился, разглядела — это козёл бежит. Ножки тоненькие, головка лёгонькая, а на рожках по пяти веточек. Выбежала Дарёнка поглядеть, а никого нет. Подождала-подождала, воротилась в балаган, да и говорит:
— Видно, задремала я. Мне и показалось.
Мурёнка мурлычет: “Пр-равильно говоришь. Пр-равильно”. Легла Дарёнка рядом с кошкой да и уснула до утра.
Другой день прошёл. Не воротился Кокованя. Скучненько стало Дарёнке, а не плачет. Гладит Мурёнку да приговаривает:
— Не скучай, Мурёнушка! Завтра дедо непременно придёт.
Мурёнка свою песенку поёт: “Пр-равильно говоришь. Пр-равильно”.
Посидела опять Дарёнушка у окошка, полюбовалась на звёзды. Хотела спать ложиться — вдруг по стенке топоток прошёл. Испугалась Дарёнка, а топоток по другой стене, потом по той, где окошечко, потом — где дверка, а там и сверху запостукивало. Негромко, будто кто лёгонький да быстрый ходит.
Дарёнка и думает: “Не козёл ли тот, вчерашний, прибежал?”
И до того ей захотелось поглядеть, что и страх не держит. Отворила дверку, глядит, а козёл — тут, вовсе близко. Правую переднюю ножку поднял — вот топнет, а на ней серебряное копытце блестит, и рожки у козла о пяти ветках. Дарёнка не знает, что ей делать, да и манит его, как домашнего:
— Ме-ка! Ме-ка!
Козёл на это как рассмеялся! Повернулся и побежал.
Пришла Дарёнушка в балаган, рассказывает Мурёнке:
— Поглядела я на Серебряное Копытце. И рожки видела и копытце видела. Не видела только, как тот козлик ножкой топает, дорогие камни выбивает. Другой раз, видно, покажет.
Мурёнка знай свою песенку поёт: “Пр-равильно говоришь. Пр-равильно”.
(Резные двери зала Природы)

Третий день прошёл, а все Коковани нет. Вовсе затуманилась Дарёнка. Слёзки запокапывали. Хотела с Мурёнкой поговорить, а её нету. Тут вовсе испугалась Дарёнушка, из балагана выбежала кошку искать.
Ночь месячная, светлая, далеко видно. Глядит Дарёнка — кошка близко на покосном ложке сидит, а перед ней козёл. Стоит, ножку поднял, а на ней серебряное копытце блестит.
Мурёнка головой покачивает, и козёл тоже. Будто разговаривают. Потом стали по покосным ложкам бегать. Бежит-бежит козёл, остановится и давай копытцем бить. Мурёнка подбежит, козёл дальше отскочит и опять копытцем бьёт. Долго они так-то по покосным ложкам бегали. Не видно их стало. Потом опять к самому балагану воротились.
(диорама "Волки")

Тут вспрыгнул козёл на крышу и давай по ней серебряным копытцем бить. Как искры, из-под ножки-то камешки посыпались. Красные, голубые, зелёные, бирюзовые — всякие.
К этой поре как раз Кокованя и вернулся. Узнать своего балагана не может. Весь он как ворох дорогих камней стал. Так и горит-переливается разными огнями. Наверху козёл стоит — и всё бьёт да бьёт серебряным копытцем, а камни сыплются да сыплются.
Вдруг Мурёнка скок туда же! Встала рядом с козлом, громко мяукнула, и ни Мурёнки, ни Серебряного Копытца не стало. Кокованя сразу полшапки камней нагрёб, да Дарёнка запросила:
— Не тронь, дедо! Завтра днём ещё на это поглядим.
Кокованя и послушался. Только к утру-то снег большой выпал. Все камни и засыпало. Перегребали потом снег-то, да ничего не нашли. Ну, им и того хватило, сколько Кокованя в шапку нагрёб.
Всё бы хорошо, да Мурёнки жалко. Больше её так и не видали, да и Серебряное Копытце тоже не показался. Потешил раз — и будет.
А по тем покосным ложкам, где козёл скакал, люди камешки находить стали. Зелёненькие больше. Хризолитами называются. Видали?
(диорама "
Нападение волков на косулю ")

Ну и напоследок после посещения Музея, мы поехали на природу, чтоб самим увидеть богатства Ильменских гор, по- пути нам удалось посмотреть тренировку мотоциклистов.
Полет